3.03.2018 в 13:55 · Johnny · 45 050

10 лучших онкологических клиник России

Диагноз рак – не приговор. Российские федеральные онкологические центры имеют большой штат квалифицированных специалистов и достаточный уровень оснащения, чтобы помочь пациенту на любой стадии развития патологии.

В РФ лечение рака дает положительный прогноз выживаемости более 5 лет в 80% случаев. Это связано с современным оборудованием специализированных клиник, междисциплинарным подходом к лечению и инновационным разработкам ранней диагностики. Выбрать медицинский центр поможет рейтинг лучших онкологических клиник России.

Лечение и диагностика онкологии в России

В рейтинге онкологических клиник России есть много крупных медицинских учреждений, расположенных не только в столице или Санкт-Петербурге. Вне зависимости от центра, после комплексного обследования пациенту назначается программа лечения. Она учитывает индивидуальные особенности организма больного. Методы лечения включают традиционную и лазерную хирургию, гормональную терапию, радиохирургию и др.

Этот список 10 лучших онкологических клиник России позволяет выбрать наиболее подходящее учреждение для прохождения терапии.

10. Лечебно Диагностический центр (ЛДЦ) ПАТЕРО КЛИНИК

Клиника представляет собой многопрофильный центр, основанный в 2011 году. Здесь проводят раннюю комплексную диагностику с последующим лечением, предотвращающим рецидивы. Специалисты клиники перенимают опыт иностранных коллег из США, Азии и Западной Европы.

В центре пациентам проводят полное «check-up» обследование. Оно позволяет выявить опасные патологии, протекающие незаметно. В клинике проводят стационарное и амбулаторное лечение. В оснащение центра входит новейшее компьютерное и лучевое оборудование. Входит в список лучших онкологических клиник России.

9. Клинический госпиталь на Яузе

Учреждение является многопрофильным центром с крупной поликлиникой и стационаром. Ежедневный поток больных – 400 человек. Деятельность клиники опирается на тесную связь местного медицинского обслуживания с инновационными научными методами.

В штате учреждения состоит 200 человек. Медицинский комплекс оснащен лабораторией и операционными с передовой хирургической аппаратурой.

8. ФГБУ Клиническая больница №1 Управления делами Президента РФ (Волынская)

Клиника является универсальным лечебно-профилактическим центром. Учреждение включает крупные лечебницы и мультидисциплинарную поликлинику. Находится Волынская клиника В Москве, на экологически благоприятной территории. Среди московских пациентов она занимает второе место по популярности.

К методам лечения относят:

• радиохирургию – с применением гамма- и кибер-ножа;
• лучевую терапию;
• хирургические операции.

В штате медицинского центра много профессоров, кандидатов и докторов наук, лоуреатов наград и почетных премий. В клинике имеется детоксикационный центр, оборудованный современной аппаратурой из Германии, США, Швеции и России. Пациенты получают полный цикл лечебных процедур.

7. К+31

Клиника является многопрофильным учреждением премиум-класса. Здесь расположен стационар, амбулатория и центр реабилитации. С 2008 года клиника имеет лицензию ISO, что подтверждает ее соответствие высшим международным стандартам медицинского обслуживания.

С 2016 года здесь работает отдел сотрудничества с европейскими и американскими специалистами. В штат клиники входят члены-корреспонденты РАМН. Уровнем сервиса и работой персонала удовлетворены 92% пациентов.

В клинике имеется инновационное радиоизотопное, лучевое и лазерное оборудование. Фармакологическая продукция поставляется из-за рубежа.

6. Лечебно-реабилитационный центр Минздрава РФ (ЛРЦ)

Государственное учреждение открыто в 2006 году. В 2013 году стационар клиники оказался на первом месте по индексу качества лечения и сервиса в рейтинге лечебно-профилактических учреждений.

Пациенты в неотложных состояниях получают помощь в любое время суток. В Центре есть крупная кардио- и нейрореанимация. Каждому больному предлагается полноценная лечебная программа. Реабилитационное отделение клиники оснащено современным оборудованием. В инструментарий входят лазерные, радиоволновые и микрохирургические приборы.

5. Онкологический центр ЛДЦ МИБС в Санкт-Петербурге

Входит в список ведущих онкологических центров России. Передовые технологии обеспечивают оперативную работу врачей-онкологов. Медицинская помощь соответствует мировым стандартам обслуживания.

Кроме традиционных способов борьбы с раком в клинике применяют радиотерапевтические радиохирургические методы. В центре проводят самое большое количество операций с использованием аппарата гамма-нож.

Клиника оборудована таким инструментарием:

• радиохирургическая система Кибер-нож, полученная от специалистов из США;
• ускоритель Clinac 2100 CD, позволяющий проводить конформную лучевую терапию;
• линейный ускоритель Varian TrueBeam STx.

Современное оборудование обеспечивает надежную диагностику и эффективное лечение онкозаболеваний.

4. Клиническая больница №85 ФМБА России

Работает учреждение с 1948 года. Многопрофильный центр имеет множество узкоспециализированных отделений и филиалов. Прием осуществляется опытными российскими специалистами. В штате клиники 46 кандидатов и 13 докторов наук.

Специалисты клиники успешно лечат болезни ортопедического, хирургического и неврологического профиля. Для лечения используются эндоскопические и радиоволновые методы.

3. Городская клиническая больница имени С.П. Боткина

Больница является крупнейшим многопрофильным медицинским учреждением столицы. В больнице имеется стационар для оказания специализированной помощи.

Лечение проводят традиционными способами, а также эндоскопическими и малоинвазивными. Для хирургических вмешательств используются современные методы коагуляции и рассечения тканей. К ним относятся:

• ультразвуковые ножницы;
• LigaSure – аппаратура для электрохирургии, с помощью которой специалист заваривает сосуды.

Одна из самых популярных больниц Москвы входит в тройку лидеров в рейтинге лучших онкологические центров, институтов и клиник России.

2. Российский онкологический научный центр им. Н.Н. Блохина РАМН

Деятельность федерального бюджетного учреждения направлена на оказание квалифицированной помощи онкобольным. Клиника является крупнейшим учреждением в Европе и находится на лидирующих позициях в рейтинге лучших онкоцентров России, а также входит в список самых крупных медицинских центров мира.

В структуру учреждения входит 2 экспериментальных и 2 клинических института. Деятельность в научном центре осуществляется по таким направлениям:

• проведение исследований;
• экспериментальная разработка хирургических методов удаления злокачественных новообразований;
• разработка диагностических и терапевтических методов;
• подготовка медицинских кадров.

Онкологическая клиника им. Н.Н. Блохина является одним из ведущих медицинских учреждений России.

1. НИИ Нейрохирургии им. академика Н.Н. Бурденко РАМН

Возглавляет рейтинг лучших онкологических центров России НИИ Нейрохирургии им. академика Н.Н. Бурденко. Институт начинает свою историю с 1932 года. Государственное автономное учреждение оборудовано новейшей аппаратурой. Специалисты проводят хирургическое лечение опухолей спинного и головного мозга:

• метастазы;
• злокачественные глиомы;
• менингомы;
• аденома гипофиза;
• параганглиомы;
• лимфомы.

Среди методов лечения выделяют лучевую терапию, хирургическое вмешательство, операции с использованием гамма- и кибер-ножа.

Выбор читателей:

Что ещё посмотреть:

Когда речь заходит об онкологии, Минздрав бодро жонглирует цифрами: вот ещё один вид рака мы победили, а от этого лекарство уже на подходе. Нам постоянно говорят, что рак уже не приговор. Но люди продолжают умирать. И не последние люди.

Только за последний месяц из-за онкологических заболеваний ушли из жизни писатель-сатирик Михаил Задорнов, телеведущий Борис Ноткин, оперный певец Дмитрий Хворостовский, актёр Николай Годовиков. Неужели им нельзя было помочь? А если рак неизлечим, зачем внушать людям ложные надежды?

Три месяца назад я потеряла маму. Диагноз – инвазивный протоковый рак груди. Ирина Борисовна Веретенникова была талантливым журналистом, всю жизнь отдавшим любимой профессии. Она создала школу-студию «Глагол», где учила писать детей и подростков, вырастила не одно поколение журналистов, многие из которых сейчас стали настоящими звёздами. Я часто слышу слова благодарности в адрес своей мамы. Думаю, с написанием этой статьи она, с её огромным опытом, справилась бы куда лучше меня. К сожалению, её больше нет в живых. Возможно, её трагическая история поможет тем, кто сейчас сражается с этим чудовищным недугом.

«Проживёте, сколько захотите»

Всё началось полтора года назад. У мамы стала отекать и болеть рука. Сперва её гоняли из поликлиники в поликлинику, каждый раз назначая следующий анализ или осмотр через месяц. Так она сделала три маммографии и два УЗИ, но вопросы оставались. Наконец она попала на приём к онкологу, который начал свою речь с нелестных эпитетов в адрес главы Минздрава Вероники Скворцовой. На чём свет стоит он клял медицинскую реформу, в результате которой у врачей не хватает лекарств и передовой техники. «Может, есть какая-то государственная задача, цель которой – уменьшить население?» – пошутила мама. «Заметьте, не я это сказал», – невесело отозвался онколог.

В то же время этот врач, кстати, бывший хирург, успокаивал как мог. По его словам, рак груди сейчас самый излечиваемый вид рака, практически насморк. «Проживёте, сколько захотите», – подбадривал он.

Делать биопсию мы пошли в платную клинику, поскольку бесплатная опять отфутболила нас на месяц. Когда мы принесли результаты в нашу поликлинику, мамин онколог рукоплескал: «Это ваше счастье, ваша звезда, теперь мы поскорее сможем начать лечение!»

Мама просила об операции, но врач её отговорил: сейчас такие коктейли, которые точечно воздействуют на опухоль, потому операция не нужна. «Вы не представляете, какие семимильные шаги сделала вперёд наша медицина!» – воодушевлял доктор, не забывая, однако, сыпать проклятиями в адрес Минздрава.

Тем временем друзья из благотворительных фондов убеждали: надо настаивать на операции. В противном случае система настроена так, что онкобольных просто отправляют домой умирать. Мы не знали, кому верить. Снова сходили ещё в платную клинику, где нам также рассказывали о невероятном прорыве в лечении онкозаболеваний. Так проходило время. В декабре в бесплатной поликлинике нам назначили приём на середину января. По приходе выяснилось, что не хватает одного анализа крови. Новый приём назначили на середину февраля, как мантру при этом повторяя «вы только не затягивайте».

«Почти израильтяне»

С февраля мама начала ходить на химиотерапию. Ей сказали, что хватит четырёх сеансов в неделю. Первые два никак не подействовали, рука продолжала болеть, мама начала жить на нурофене. На третий раз врачи сами сказали, что ей нужно поменять коктейль и ставить более сильную капельницу. Она свалила маму с ног на две недели. И тогда она впервые сказала, что больше не пойдёт лечиться. Мы всей семьёй уговаривали – мол, все так же страдают. Но это были лишь слова: страдала она, а не мы.

Друг семьи посоветовал обратиться в Европейский медицинский центр (EMC). По его словам, оборудование там не хуже, чем в Израиле. Конечно, лечение стоит недёшево, но о каких деньгах может идти речь в такой ситуации?

В ЕМС после прохождения томографии маме заявили – у неё 4-я терминальная стадия. Помочь может курс радиологии ценой 1,5 млн рублей.

Для её прохождения маму попросили взять из поликлиники, где она лечилась прежде, протоколы химиотерапии. Забирая документы, она мимоходом рассказала весёлому доктору, что прошла компьютерную томографию. «А зачем?» – удивился тот. – «Ну, теперь, например, я знаю, что у меня метастаз в мозгу», – ответила мама.

После этого онколог снова начал разоряться, какой ужасный министр – Скворцова, отчего очередь на КТ сегодня достигает сотен человек. «А почему вы не предложили мне сделать исследование за деньги?» – поинтересовалась мама. В ответ услышала: «Не положено». Не положено, чтобы стало известно, что наша медицина не самая продвинутая в мире и в чём-то нуждается.

Однажды в поликлинике маме выписали трамадол, который не помогал. Она заподозрила, что никакого опия в нём нет. «Я знаю, как на меня действует опий», – негодовала мама, всмоминая случай, как ещё в советские времена ей стало плохо и препарат нашёлся в простом вокзальном медпункте. Тогда ей мгновенно стало лучше. От больничного же трамадола никакого эффекта. «Вот бы расследование написать», – говорила мама.

Что было дальше? Заплатив требуемую сумму, мама прошла тот дорогостоящий курс в Европейском медицинском центре. Доктора – «почти израильтяне» – говорили, что если ничего не делать, она проживёт максимум восемь месяцев. А если сделать – то от трёх лет и больше. Мы сделали. Подписались на этот 1,5-миллионный курс радиологии. Но ей, по моему мнению, это точно не помогло, если не стало хуже. На коже вылез канцероматоз, повредился мозг – это было как раз то, чего она боялась больше всего. Поэтому и согласилась на прижигание очага в мозгу.

Когда мы привезли её на осмотр, она уже не могла ходить самостоятельно. Доктора лишь развели руками и посоветовали нам лечить маму заботой, любовью и молитвой.

Они давали ей срок три месяца. Мама прожила месяц.

КОНКРЕТНО

Что упускает Россия в плане противораковых разработок? Сегодня в мире набирает популярность персональная геномика, которая предсказывает риск рака. Ведь в каждой клетке нашего тела заключена бесценная биологическая информация – совокупность наследственного материала, который определяет построение и функционирование организма. То есть онкологи лечат не просто рак, а конкретного человека, учитывая все особенности его организма.

«Одинаковый подход в лечении всех случаев рака молочной железы или рака лёгких неэффективен по своей сути, поскольку опухоли имеют значительные генетические различия, – рассказывает Майкл Ройзен, ведущий терапевт в Институте валеологии при Кливлендской клинике. – Это значит, что некоторые методы лечения будут более или менее эффективными. Анализ генома поможет пациентам избежать назначения ненужных высокотоксичных препаратов».

По теме

Актриса Анастасия Заворотнюк, которой, по данным СМИ, диагностировали рак головного мозга, не захотела использовать в лечении экспериментальную американскую вакцину, которой лечили умершую от онкозаболевания в 2015 году Жанну Фриске.

Ещё одна популярная технология – иммунотерапия рака. Смысл её состоит в размещении на поверхности опухолевых клеток специфических антигенов. Таким образом онкологи превращают иммунитет в эффективное оружие против многих видов рака. «Изучив генетический профиль опухолей, мы сможем понять, как они обходят нашу иммунную систему», – объясняет доктор Ройзен.

Настоящий прорыв в иммунотерапии рака произошёл в 2011 году, когда был разработан ипилимумаб – ингибитор контрольных точек иммунного ответа. Данный препарат используют для лечения злокачественной меланомы.

Говорят, в 2015 году экс-президент США Джимми Картер избавился от неоперабельной меланомы с помощью аналогичного лекарства – пембролизумаба.

Сейчас учёные разрабатывают так называемую адресную доставку химиотерапевтических препаратов. Дело в том, что большинство лекарств такого рода сегодня являются низкомолекулярными органическими соединениями, часто не преодолевают биологические барьеры на пути к опухоли и распределяются по всему организму. «Адресная» доставка является более эффективной и менее токсичной для организма. Для этой роли учёные приспособили наночастицы – полимерные частицы, липиды, молекулы металлов, кремния. Они переносят лекарства прямо внутрь опухоли.

Есть ещё такое понятие, как «дрессировка раковых клеток». У каждого из нас в организме достаточно онкогенов, и некоторые исследователи занимаются проблемой их перепрограммирования. В 2015 году «программу по отключению рака» представили сотрудники Клиники Майо. Теоретически это может остановить канцерогенез и восстановить нормальную работу клеток.

Есть ещё такие виды лечения, как фототерапия и крио­терапия. Первая позволяет разрушать клетки злокачественной опухоли под воздействием светового потока определённой длины волны (фотогем, фотодитазин, радахлорин, фотосенс, аласенс, фотолон и др.). Вторая представляет собой технику использования глубокого холода, получаемого посредством жидкого азота или аргона, для уничтожения аномальных тканей. Считается, что замороженные клетки уже не могут получать питательные вещества.

Тысяча человек в день

Смертность от онкозаболеваний в стране не уменьшается

Как уверяет Вероника Скворцова, в плане лечения онкологических заболеваний российский Минздрав тоже не сидит на месте. По словам министра, для лечения рака «производится очень много интересного». Где же всё это?

По словам Скворцовой, оте­чественные учёные значительно продвинулись в деле разработки противораковых препаратов. «Это изучение канцерогенеза, изучение механизмов метастазирования и, естественно, формирование новой персонифицированной фармакологии, и прежде всего это таргетная иммунотерапия, и мы имеем уже 26 препаратов на разной стадии испытания», – уточнила Вероника Скворцова. При этом она отметила, что каждый из 26 препаратов предназначен для увеличения продолжительности и качества жизни людей, болеющих раком, в том числе и на запущенной стадии. Вот только увидят ли эти препараты россияне? Или всё это лишь пустые слова? Недаром программу помощи онкобольным в бюджете на нынешний год урезали с 909 до 801 млн рублей. То есть медицина шагнула вперёд семимильными шагами, вот только граждан, похоже, с собой не взяла. Согласно статистике, ежедневно в России от рака умирают около тысячи человек.

«Мы топчемся на месте»

Тем временем стало известно, что главный онколог знаменитого центра на Каширке имени Блохина, хирург экстра-класса, профессор Михаил Давыдов увольняется. На его счету – 18 тыс. сложнейших операций. Как сообщается, врач увольняется по собственному желанию из-за возраста – по новому закону после 70 лет уже невозможно быть главврачом. Однако, по слухам, причина совсем в другом. Говорят, что Михаил Иванович имел обыкновение говорить правду чиновникам от здравоохранения, что сильно им не нравилось. Давыдов жёстко критиковал систему организации помощи онкобольным, в частности он был в корне не согласен с существующим порядком квотирования. «Почему у одного человека есть право на жизнь, а другому отказывают в квоте?» – спрашивал хирург. И приводил данные: разрыв по уровню финансирования здравоохранения РФ и, например, Германии или Франции не меньше, чем в 14 раз.

Возмущал профессора и тот факт, что центр на Каширке финансируется государством лишь на треть от его реальных потребностей. «Мы топчемся на месте, – говорил Давыдов. – Сегодня де-юре у нас принята государственная модель здравоохранения. Но де-факто она в значительной мере изуродована, прежде всего чужеродным внедрением страховой медицины. Даже в былые советские времена, при всей бедности и нехватке всего на свете, мы имели чёткую модель профилактической, диагностической, лечебной и восстановительной медицины. Это была стройная система, которую копировали во всём мире».

Михаил Давыдов обрёл большую общественную поддержку. Многие артисты и врачи, в том числе президент НИИ неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль, выступили против его увольнения. Так что, вероятно, Давыдов останется.

Торговля квотами

Кстати, в прошлом году правоохранительные органы действительно возбудили уголовное дело по факту торговли квотами на лечение онкобольных – только не в онкоцентре, а в Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени Герцена (МНИОИ). «Уголовное дело возбуждено по статье о мошенничестве в крупном размере, совершённом в составе организованной группы в отношении неустановленных лиц из числа руководителей МНИОИ и сотрудников частной клиники «Аско-Мед», – сказал источник. По его словам, «медики обманывали онкобольных, обратившихся за помощью, заставляя их оплачивать лечение». Тем не менее обвинение никому не предъявлено.

Зато опытным путём удалось выяснить, что онкологи держат в первой половине очереди на операцию свободные места. Нет, не для «блатных». Для тех, кто жалуется и «качает» права.

Стоит отметить, что онкобольные становятся всё более «вредными» и «скандальными». В 2012 году в Калининграде прошла акция протеста «в связи со срывом лекарственного обеспечения для больных диабетом и онкобольных». Затем – в 2014 году. Люди протестовали потому, что по статистике в России лишь 4% онкологических больных получают необходимые обезболивающие. Вся страна тогда обсуждала страшный пример жестокости системы – добровольный уход из жизни контр-адмирала Вячеслава Апанасенко, не получившего обезболивающие препараты. Медики объясняли это слишком жёстким контролем и слишком жёстким наказанием за неоправданно выписанный рецепт. Ведь обезболивающие – наркосодержащие вещества. Дело даже доходит до того, что неиспользованные лекарства родственники обязаны вернуть врачу. Но сегодня органы наркоконтроля несколько смягчили правила. Понадобилась такая высокая цена.

Однако митинги онкобольных продолжились и в этом году. Между тем страховые компании лоббируют перевод онкологии из обязательного медицинского страхования в добровольное. Идея крайне опасная. А если онкобольные пойдут на Кремль? Терять-то им нечего...

СПРАВКА

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила, что за 10-летний промежуток времени, с 2005 по 2015 год, от онкологических заболеваний умерли около 84 млн человек на всём земном шаре. Онкологические заболевания представляют серьёзную медико-социальную проблему для современного общества. По прогнозам ВОЗ, за 20 лет заболеваемость и смертность от злокачественных новообразований возрастёт практически в 2 раза во всём мире. Хотя многие страны отмечают замедление роста показателей заболеваемости и снижение смертности от некоторых видов опухолей, в целом прогнозы довольно неблагоприятные.

Ситуация с лечением онкологических заболеваний в России остается достаточно сложной, особенно в регионах. Причиной этого являются такие проблемы отечественной онкологии, как нехватка опытных специалистов, отсутствие современных и качественных лекарств в государственных учреждениях, дефицит современного оборудования для диагностики и лечения различных видов злокачественных опухолей. Именно из-за этого многие люди выбирают лечение рака за рубежом . Оно возможно сразу после постановки первичного диагноза, или даже на стадии обследования.

В настоящее время очень развит медицинский туризм. Любой человек может самостоятельно выбрать любое медицинское учреждение в любых странах и поехать туда, например, на лечение онкологии в Израиле .

Также, существует такое распространенное понятие, как «второе мнение» . За «вторым мнением» люди едут, когда у них есть сомнения в правильности назначенного лечения.

Плюсы и минусы лечения рака за рубежом

Медицина в развитых странах Европы и США достигла выдающихся успехов в лечении онкологических заболеваний. Последние статистические данные показывают, что в России средняя продолжительность жизни женщин с раком молочной железы не превышает 3-4 лет, а в Германии эта цифра составляет 12,5 лет.

Такая длительная выживаемость объясняется современными подходами к лечению и качественными препаратами. Зарубежные онкологические центры оснащены самым современным диагностическим и лечебным оборудованием. При лечении рака в зарубежных клиника х активно применяются такие современные противоопухолевые методы, как протонная терапия, брахитерапия, гормонотерапия , генотерапия, фотодинамическая терапия, таргетная терапия , иммунотерапия рака , а также гипотермия.

Помимо новейших методов противоопухолевой терапии при лечении рака за границей используют и традиционные методы, такие как: химиотерапия с использованием современных лекарственных препаратов, хирургия и лучевая терапия . Оперативное лечение включает в себя лапароскопические методы хирургического вмешательства, обеспечивающие беспрецедентную точность, что влияет на отличные результаты в лечении.

В отличии от отечественной медицины, за рубежом вашим лечением будут заниматься узкопрофильные специалисты. Например, за рубежом химиотерапевт лечит только одну определенную локализацию опухоли, например, только рак молочной железы , когда у нас один химиотерапевт может лечить и рак легкого , и рак молочной железы.
Узкая специализация доктора позволяет сконцентрироваться на одном заболевании и досконально знать все методы необходимой терапии.

Еще одним отличием лечения рака за рубежом от отечественной медицины является качественный сервис.
Во время лечения пациенты размещаются в просторных и комфортабельных палатах, им обеспечивается специальное питание, круглосуточный уход, бережное и внимательное отношение среднего и младшего медицинского персонала, а при необходимости и профессиональная психологическая помощь .

Главный минус – это высокая стоимость лечения рака за границей . Она варьируется в зависимости от клиники и страны местоположения.

В особо сложных случаях при лечении рака за рубежом , цена вопроса может достигать нескольких миллионов рублей без учета обследования, химиотерапии и оплаты лекарств. Однако лечение рака за границей способно подарить шанс тем, кому отечественная медицина не оставила надежды.

В какой стране лучшее лечение рака?

Решив начать лечение рака за рубежом , необходимо определиться, в клинику какой страны вы хотите обратиться.

При выборе страны для лечения рака, учитывайте следующие критерии:

• Уровень развития медицины;
• Возможность быстрого перелета;
• Средняя стоимость лечения;
• Географическое месторасположение;
• Особенности климата.

Так, если страна расположена в другой части света, из-за стоимости авиаперелета значительно возрастут общие расходы на лечение. Поэтому при прочих равных лечение рака в Израиле или в Германии для россиян выгоднее, чем в США.

Страны с суровым климатом – не самое подходящее место для лечения онкологических больных, особенно в период реабилитации. Жара, морозы, слишком высокая влажность воздуха создают дополнительные испытания для ослабленного болезнью организма. Поэтому лучше планировать противоопухолевую терапию в странах с мягким климатом, причем идеально, если клиника находится в курортной зоне.

Из всего списка стран выбирайте те, где достигнуты наибольшие успехи в лечении вашего заболевания. Оценивайте количество операций в год, процент послеоперационных осложнений, применяемые методы терапии, обеспеченность современным оборудованием и наличие узких специалистов.

При сравнении стоимости лечения рака в разных странах учитывайте, как цены на медицинские услуги, так и немедицинские расходы.

В стоимость медицинских услуг входят:

1. Расходы на диагностику,
2. Гонорар хирурга,
3. Затраты на анестезиологическое пособие и лекарственные препараты.

К этому прибавьте оплату пребывания в стационаре и услуги сиделки в послеоперационный период.

К немедицинским расходам относятся:

1. Расходы на оформление загранпаспорта и визы,
2. Стоимость авиабилетов,
3. Оплата номера в гостинице и услуг переводчика,
4. Расходы на питание, телефонные звонки, пользование интернетом.

Некоторые страны известны особыми успехами в лечении онкологических заболеваний. Наибольшее количество онкологических клиник мирового уровня расположены в Германии, Израиле, Швейцарии, в последние годы к ним добавились онкоцентры Чехии и Южной Кореи. Об особенностях лечения рака в этих странах читайте далее.

Как выбрать клинику для лечения рака за рубежом?

Лечением рака за рубежом занимаются как частные, так и государственные учреждения.

Государственные медицинские учреждения - это многопрофильные университетские клиники, реализующие междисциплинарный подход к лечению рака. Лечением онкобольных в таких клиниках занимаются врачи различных специализаций с применением новейших методик, разработанных на базе соответствующих университетов.
Частные клиники, занимающиеся лечением рака за границей, иногда сопоставимы с университетскими по уровню результативности от лечения, а иногда наоборот, не соответствуют нормам предоставляемых медицинских услуг.

Поэтому если вы решили отдать предпочтение частной клинике, обязательно поинтересуйтесь, имеет ли она сертификат соответствия мировым стандартам лечения рака, выданный одной из международных организаций, занимающихся аккредитаций медицинских учреждений. Речь идет о сертификатах JCI (Объединенной международной комиссии), ISQua (Международного общества по качеству в здравоохранении), ESQH (Европейского общества по качеству в здравоохранении) и ряда других организаций.
Кроме того, в каждой стране есть собственная система сертификации медицинских учреждений. Проверьте, чтобы интересующая вас клиника имела лицензию на оказание медицинских услуг, включая услуги по лечению онкологических заболеваний.

• Обязательно посетите официальный сайт клиники и проверьте, чтобы на нем была представлена подробная информация о больнице и оказываемых ею услугах.
• Перед тем как связаться с клиникой по лечению рака, в которую вы собираетесь поехать, обязательно найдите людей, побывавших там, и выясните, какие услуги входят в стоимость программы, а за что придется дополнительно платить.Например, встреча пациента в аэропорту, его трансфер до отеля и от отеля до клиники должны быть организованы и осуществляться за счет принимающей стороны. Цены на медицинские процедуры должны быть фиксированными. Цена на лечение определяется, как правило, после постановки окончательного диагноза.
• Важным аспектом, является ваш лечащий доктор в зарубежной клинике. Главное – найти специалиста, которому вы будете доверять .
• Последним этапом является разбор цены на лечение. Необходимо понять, какую цену за лечение вы готовы отдать , потому что цены на лечение онкологических заболеваний в различных странах и клиниках сильно отличаются между собой.

Лечение рака в Германии

Клиники в Германии по лечению рака – это университетские онкологические центры, оснащенные новейшим диагностическим и лечебным оборудованием. В рамках комплексной диагностики здесь используются высокотехнологичные инструментальные исследования и сложнейшие лабораторные анализы. На базе онкоцентров разрабатываются новые методы борьбы с раком, что еще больше повышает эффективность лечения.

Для удаления злокачественные опухолей в клиниках Германии по лечению рака проводят как классические операции, так и малоинвазивные.
В онкологических клиниках Германии широко используются установки «гамма-нож» и «кибер-нож», ультразвуковая абляция и криохирургия. Кроме хирургических методов лечения рака, в Германии также проводят химиотерапию , таргетную терапию и иммунотерапию .

Стоимость лечения рака в Германии выше чем в России, но ниже чем в США. Ценообразование на лечение онкологических заболеваний в клиниках Германии формируется на основании специальной системы, установленной Федеральной Врачебной Палатой и Министерством здравоохранения этой страны. Эта мера позволяет устанавливать точные расценки на различные медицинские услуги, что препятствует попыткам искусственного завышения цен на лечение онкологических заболеваний частными клиниками.

Лечения рака в Израиле

Лечение рака в Израиле очень похоже на лечение в Германии, но при этом цены на лечение рака в Израиле значительно ниже, чем в странах Западной Европы.
Несомненным плюсом лечения онкологических заболеваний в Израиле является отсутствие языкового барьера. В клиниках Израиля по лечению рака, работает много докторов, выходцев из бывшего Советского Союза. Однако учитывайте, что жаркий климат Израиля не подходит для пребывания здесь больных с определенными видами злокачественных опухолей. Например, больным с раком легких и дыхательной недостаточностью будет тяжело жить в жарком климате.

Медицинскую визу в Израиль требуется оформлять лишь в том случае, если срок пребывания превышает 90 дней. Для этого вам потребуется пригласительное письмо из клиники и стандартный пакет документов.

Сколько стоит лечение рака в Израиле? Стоимость противоопухолевого лечения в Израиле гораздо ниже, чем в странах Европы и США, именно поэтому в этой стране так развит медицинский турим. Предоставление медицинских услуг для иностранцев в этой стране определяется министерством здравоохранения Израиля, что также исключает дополнительные наценки со стороны онкологических клиник.

Лечение рака в США

Лечение рака в Америке основывается на комплексном и индивидуальном подходе к онкологическому пациенту. При составлении плана противоопухолевого лечения, задействованы доктора различных специальностей: хирурги-онкологи, химиотерапевты, радиологи, психотерапевты, иммунологи. Этот мультидисциплинарный подход позволяет максимально быстро составить оптимальный план лечения.

Все клиники США, занимающиеся лечением рака, как правило, оборудованы современной диагностической аппаратурой, с помощью которой онкологи могут досконально узнать все о распространенности опухолевого процесса и назначить оптимальное лечение.

В настоящее время США является страной с наиболее высоким уровнем развития медицины. Все научные исследования, новые эффективные противоопухолевые препараты и новейшее оборудование изобретается именно в США. Американские онкологи в обязательном порядке повышают свою квалификацию, изучают новые методики лечения, участвуют в международных конференциях и съездах. Система здравоохранения США подразумевает строгий контроль за соблюдением онкологом международных протоколов лечения рака. Именно поэтому риск врачебной ошибки сведен к минимуму.

Даже на поздних стадиях рака американские доктора предлагают решения, которые смогут продлить жизнь больного или улучшить ее качество.

К недостаткам лечения рака в США, безусловно, можно отнести его высокую стоимость, что делает его недоступным для абсолютного большинства жителей России. Тем не менее, пациенты, прошедшие лечение рака в американских клиниках, считают, что цена лечения полностью себя оправдывает и соответствует качеству и результативности от проведенной терапии.

Соединенные Штаты пользуются славой страны, которая очень ревностно относится к въезду на свою территорию. Поэтому если вы планируете отправиться на лечение рака в одну из онкологических клиник США, будьте готовы предоставить следующие документы:

• Письмо от онколога из российской больницы с указанием диагноза и причины, по которой возникла необходимость в получении медицинской помощи в США;
• Письмо от врача или клиники в США, в котором подтверждается готовность начать лечение вашего заболевания, а также указывается срок пребывания и общая стоимость медицинских услуг;
• В случае отсутствия документов о полной предоплате - заявление о финансовой ответственности организации или физических лиц, оплачивающих ваше лечение рака и проживание в США.

Средний срок получения медицинской визы в США составляет около полугода. Если опухоль агрессивная, и вы не можете ждать так долго, то можно попытаться получить срочную визу - для этого потребуется представить заключение лечащего врача об экстренности ситуации и полный перечень медицинских документов. В этом случае оформление срочной визы может занять лишь несколько рабочих дней.

Лечение рака в Швейцарии

Швейцария является флагманом современного противоопухолевого лечения. При лечении рака в Швейцарии вы можете рассчитывать на профессионализм врачей, превосходную техническую оснащенность и высочайший уровень обслуживания.

Но следует иметь в виду, что цены на лечение в швейцарских онкологических клиниках существенно выше, чем в среднем по Европе, и близки к ценам на лечение онкологии в США. Высокая стоимость лечения онкологических заболеваний в Швейцарии полностью оправдана блестящими результатами, которые демонстрируют местные клиники, заслуженно считающиеся одними из лучших в Европе.

Лечение рака в Южной Корее

Лечение рака в Южной Корее стало популярным благодаря доступным ценам на лечение рака в сочетании с достойным уровнем сервиса и наличием высокотехнологичного оборудования в онкологических клиниках.

Особенно лечение рака в Южной Корее удобно для жителей Сибири и Дальнего Востока.

Онкологические клиники Южной Кореи известны доступными ценами на предоставляемые услуги. Так, один курс химиотерапии стоит здесь в среднем одну тысячу долларов, что считается довольно приемлемой ценой.

Лечение рака в Японии

Лечение рака в Японии стало возможным недавно. Но за несколько лет пребывания на рынке медицинского турима, лечение рака в Японии вышло на лидирующие позиции. Лечение рака в Японии, привлекают всё больше онкологических больных из-за рубежа. Ультрасовременное оснащение Японских клиник позволяет диагностировать онкологические заболевания на ранних стадиях, а также успешно лечить поздние стадии большинства видов рака, добиваясь отличных результатов от проведенной терапии.

Наряду с проверенными технологиями, онкологические клиники Японии используют инновационные методы терапии рака, обеспечивая положительный результат от лечения и длительную стабилизацию опухоли. Комплексная стратегия лечения рака в Японии включает те же международные стандарты - оперативную хирургию, химиотерапию, лучевую терапию и таргетную терапии.

Онкологические клиники, занимающиеся лечением рака в Японии, расположены, как правило, недалеко от курортных городов, что даёт возможность совместить лечение и приятный отдых в экзотической стране.

Рак – это злокачественный рост мутированных клеток организма, который характеризуется проникновением новообразований во все ткани и распространением патологических элементов в виде метастазов.

Каждый пациент с установленным онкологическим диагнозом подлежит постановке на государственный учет в специализированный диспансер. Все данные с медицинских учреждений собираются в единую информационную базу. Статистика свидетельствует об увеличении количества онкологической заболеваемости населения. Так в 2012 году на учете находилось около 3000000 людей, а в 2013 уже 3200000 человек. По частоте возникновения опухолей, первое место занимает , второе – рак легких. Тройку замыкают злокачественные новообразования желудка.

Лечение онкологии в России

Клиники лечения онкологии в России представлены центрами, которые находятся во всех регионах страны. Наибольшее количество таких учреждений зарегистрировано в Москве и Санкт-Петербурге. На эти два города приходится 50 специализированных медицинских центров, 10 из которых частной формы собственности и соответственно лечение в них платное.

После установления онкологического диагноза пациенту выписывается направление в онкологический центр для уточнения данных и прогноза лечения. На этом этапе человек может собрать всю имеющуюся в него медицинскую документацию и отправиться на консультацию в федеральный онкологический центр. В специализированном медицинском учреждении пациент обращается, в первую очередь, в регистратуру, где ему назначают время визита к онкологу и заводят персональную карту. В зависимости от диагноза, пациенту назначается индивидуальный план лечения, который можно провести по месту жительства или в данном центре. Также, врачи клиники могут предложить провести курс хирургического и консервативного лечения на базе собственного онкологического центра.

Как лечат рак в России?

По словам главного онколога Министерства Здравоохранения Российской Федерации М. Давыдова, в стране имеется достаточное количество специализированных онкологических клиник и специалистов-онкологов, поэтому лечение рака в России , а также лечение всех видов опухолевых новообразований проводиться на достойном уровне.

Онкологическая помощь населению является бесплатной, но для проведения оперативного вмешательства пациенту необходимо получить квоту. Такая процедура включает:

• Лечащий врач составляет выписку с истории болезни, где указывается состояние больного, диагноз, проведенное лечение, результаты обследования.
• Врачебная комиссия по месту жительства рассматривает данную выписку и через три рабочих дня передает материалы в федеральную медицинскую комиссию.
• В случае позитивного решения по поводу оказания медицинской помощи человеку, в течение 10 дней пациента госпитализируют.

Терапия раковых поражений начинается с консультации врача-онколога. Во время приема специалист проводит осмотр пациента, изучает имеющиеся результаты обследований и назначает дополнительные методы диагностики.

• Первичный прием онколога: 1200 руб. – врач общего профиля, 2500-3000 руб. – кандидат медицинских наук, 3000-3500 руб. – доктор медицинских наук.
• Стоимость повторного визита и консультации врача: 1200-2000 руб.
• Подбор индивидуального плана лечения и диагностики – 1000 руб.

Диагностические процедуры:

• Биопсия тканей поверхностных слоев – 4000 руб.
• Глубокий забор биологических материалов для проведения гистологического исследования – 5000 руб.
• Цена на лабораторные анализы с использованием онкомаркеров составляет 500-2000 руб.
• Рентгенологическое обследование – 500-2500 руб.
• Компьютерная томография – 2000-3000 руб.
• Магнитно-резонансная томография – 2500-5000 руб.

Лечение онкологической патологии включает использование трех основных методов:

1. Хирургия.

Оперативное вмешательство в зависимости от локализации и размера опухоли может проводится с полной или частичной резекцией пораженного органа. В процессе хирургического лечения, как правило, с профилактической целью удаляются близлежащие мягкие ткани и региональные лимфатические узлы.

• Хирургическое удаление опухоли, локализованной на внутренних органах: 18000-50000 руб.
• Удаление опухоли центральной нервной системы: 22000-150000 руб.
• Оперативное : 10000-30000 руб.

1. Химиотерапия.

Россия имеет около 150 государственных отделений химиотерапии. Метод заключается во введении в организм больного специальных фармацевтических препаратов, которые уничтожают раковые клетки. Средства для проведения химиотерапии выпускаются в виде таблеток и инъекций. Определение дозы препарата и количества курсов приема проводится индивидуально для каждого пациента с учетом вида опухоли, ее размещения и общего состояния здоровья.

• Стоимость одного курса химиотерапии составляет 50000-400000 руб.
• Послеоперационный курс химиотерапии – 50000-100000 руб.

1. Лучевая терапия.

Способ лечения онкологии включает воздействие на опухоль высокоэнергетическим рентгеновским излучением, которое останавливает злокачественный рост новообразования и позволяет провести последующие радикальное удаление мутированных тканей.

• Цены на воздействие ионизирующего излучения составляют 10000-40000 руб.

Илья Фоминцев, врач-онколог, исполнительный директор Фонда профилактики рака

— Илья Алексеевич, давайте начнем вот с какого вопроса: ото всех, кто в последние годы высказывался по теме онкологии, слышу, что у нас, в принципе, все лечат. Да, менее комфортно, но вполне на мировом уровне. И только вы говорите, что рак лучше ехать лечить за границу. Что не так?

— Давайте уточним: я говорю, что иногда это имеет смысл. То есть, если нет финансовой проблемы, то лечиться лучше за границей. Единственное – там надо не просто лечиться, а лечиться по полному циклу. Нельзя съездить за границу, прооперироваться, и рассчитывать, что оставшийся цикл лечения (химиотерапия, лучи или еще что-то) будет проведен в соответствии с изначальным замыслом лечащего доктора.

Методики проведения операций и препараты для химиотерапии и там и тут – все те же самые, это правда. Но давайте представим:

у нас есть все запчасти, чтобы собрать автомобиль. Не думаю, что при этом собранное на Волжском автозаводе и в корпорации «Тойота» будет равнозначно – все равно контроль качества будет страдать.

У нас есть очень хорошие специалисты – это правда. Но выстроить из них цепочку во всех учреждениях не удается.

А онкологический пациент – это человек, которого лечит целый набор врачей – хирургический онколог, радиоционный, химиотерапевт, диагносты, рентгенологи, и очень важно выстроить грамотную преемственность, единое понимание как лечить.

Даже в очень хорошем онкологическом центре высока вероятность, что без контроля качества всей цепочки – а контроль у нас отсутствует даже для отдельных звеньев, — пациент рано или поздно наткнется на какой-нибудь косяк.

— Насколько у нас вообще работает первичная диагностика? Ну, нашли у человека затемнение в легких, ну, глушат его антибиотиками, ну, держится температура – полгода, восемь месяцев… А потом там лимфома уже с метастазами.

— Вот в первом же звене этой цепочки доктор должен был оценить риск рака у пациента и провести правильную дифференциальную диагностику. Это реально получить у нас где угодно, при том условии, что вы наткнетесь на хорошего специалиста. Но гарантировать этого вам никто не может, потому что в специалистах у нас не разбираются даже сами врачи.

У пациента нет ни одного реального инструмента для контроля качества врача. Все эти сайты со множеством отзывов – глупость. Ну, нахамил доктор больному, или не нахамил, или тому показалось, что нахамил. Или, наоборот, был очень хорош с точки зрения общения, но с точки зрения лечения – никакой.

Пациент же не видит свою операцию, а если и увидит – ничего там не поймет. То есть он судит о враче, максимум, по отзывам других пациентов. А те могут делать выводы со своими искажениями.

Во всем мире возможности для оценки доктора пациентами нет, но такая методика есть у других докторов.

Та саморегуляция, о которой говорит Рошаль, если она будет поставлена на научную основу, если будут разработаны метрики, способы оценки, которыми будет измеряться работа конкретного доктора, — это и есть инструмент оценки. Сейчас его нет.

Как оценить врача?

— Но ведь начнется «наукометрия». Начнут отказываться от сложных случаев, не знаю – подтасовывать показатели выживаемости…

— Нет, я не о том. На Западе вероятность встретить цельную цепочку специалистов – выше. И там есть инструменты оценки даже не отдельных докторов, а целых клиник, там есть определенные метрики, и они довольно понятны, а подтасовать их практически невозможно. Это все равно что пытаться подтасовать законы Ньютона – математическая оценка исключает возможность подтасовки.

Начнем с того, что у нас показатель выживаемости не считается вообще – нет такого показателя ни в одном популяционном отчете. А ведь это один из главных и самых простых критериев ранжирования по качеству лечения.

Вот для понимания простой пример контроля, например, скрининга: начинается с того что описание протокола диагностического исследования – это не «сочинение на заданную тему», там есть стандартный протокол, с обязательным к заполнению набором полей. Точность диагностических исследований проверятся статистикой.

Возьмем для примера маммографию — все исходы маммографии классифицируются по шкале BI-RADS. Ее критерии знают многие рентгенологи и у нас тоже.

И, в зависимости от вероятности обнаружения рака, маммограмму классифицируют — BI-RADS 1, 2, 3, 4 или 5. При этом 4 и 5 – это показания к биопсии. А дальше должно быть определенное референсное значение позитивных биопсий. И если после выполнения тысячи биопсий число выявленных случаев рака не попадает в референсное значение, значит косячит либо рентгенолог, либо тот, кто делает биопсию, либо патолог, который дает гистологическое заключение.

Таким образом контролируется вся цепочка диагностики. Ровно по такому же принципу контролируется и лечение.

— То есть, есть какое-то количество случаев рака молочной железы в среднем по популяции, и если они в него не попали…

— Нет, контролируется не количество случаев, а качество диагностики. Например, если врач ставит BI-RADS-4, то у него должно быть определенное количество положительных биопсий. Если их больше, значит он занижает результаты, и надо было ставить BI-RADS-5. Это – очень простой способ контроля цепочки, есть гораздо более сложные.

Такие цепочки контроля должны быть. Но у нас их применяют только в отдельных частных клиниках, а на Западе – везде. Именно поэтому нет смысла ехать туда на отдельный этап лечения, чтобы потом возвращаться – куда?

У нас я лично знаю нас много докторов мирового уровня (это выражение уже набило оскомину, но это действительно так), они владеют английским языком, владеют стандартами и понимают, откуда эти стандарты взялись, некоторые – участвуют в составлении международных стандартов. Но таких – очень мало, и напороться на плохого специалиста легко. При этом хорошего врача, как это ни парадоксально, вы можете встретить, где угодно. Хотя понятно, что чем ближе к центру, тем толще партизаны и вероятность встретить качественного доктора в столицах и крупных городах – выше.

Онкологии нужен крутой маршрут

— Насколько вообще хороша у нас обеспеченность онкологами?

— В стационарах все вроде относительно неплохо, а вот амбулаторных онкологов – крайне не хватает.

Амбулаторная онкология в России мало развита – у нас, например, нет инфузионных центров, где можно комфортно рядом с домом получить химиотерапию – приходится капать ее в онкодиспансере или ложиться в стационар.

У нас нет развитых районных отделений, где можно сделать полный цикл диагностики перед госпитализацией – чтобы там при подозрении на рак можно было сделать эндоскопию, биопсию…

Огромное количество вещей в онкологии можно делать амбулаторно – предоперационная диагностика, верификация, стадирование диагноза. Конечно, некоторые вещи нельзя – вот торакоскопию (эндоскопическое исследование — прим. Ред.) амбулаторно делать нехорошо, но какую-нибудь биопсию молочной железы или кожи – вообще без проблем. А у нас все это делают в стационаре. Это жуткий перерасход средств.

Московская оптимизация, которую все клянут, на самом деле – не такая уж плохая, коек в стационарах у нас действительно слишком много. Просто реформу начали не с той стороны: нужно было сначала выстроить качественную амбулаторную помощь, и только потом сокращать стационары.

— В лечении рака сверхважен фактор времени. Насколько необходимость на все процедуры ложиться в стационар тормозит пациента?

— В лечении рака важен вопрос маршрутизации. Как в идеале должен строиться маршрут?

Вот пациент плохо себя почувствовал, пошел на прием, а доктор заподозрил у него рак. Это может быть любой врач первого контакта – терапевт, хирург, гинеколог, семейный врач, врач общей практики… Допустим, больной пришел с ангиной – а там подозрение на рак, или гинеколог при осмотре увидел опухоль молочной железы…

Дальше врач должен направить пациента в районное онкологическое отделение, где его полностью обследуют, исключат этот диагноз, если его нет. Если подозрения подтверждаются, дальше необходимо диагноз верифицировать – то есть, если возможно, выполнить биопсию (в большинстве случаев это можно сделать амбулаторно, правда, у районных онкологов для этого, как правило, нет ни квалификации, ни соответствующего оборудования).

Затем, если диагноз подтверждается, больного начинают готовить к госпитализации. В консультативной поликлинике должен быть проведен консилиум про то, с чего вообще начинать лечение – с химиотерапии, с операции или чего-то еще.

Допустим, решили начать с химии. Пациент возвращается в свой амбулаторный центр, хорошо оборудованный, чистый и красивый, и ему там делают химию. После химиотерапии, например, пациент уходит на операцию.

Его кладут в стационар, оперируют, потом он снова возвращается в свой амбулаторный центр. При необходимости его готовят к лучевой терапии и прочее, и прочее.

То есть координационным центром всех маршрутов пациента должно быть районное онкологическое отделение. Которого, в большинстве случаев тупо нет…

Впрочем, у некоторых пациентов так и получается, но у очень небольшого числа.

В реальности путь российского онкологического больного – это метания привидения. Он может сам заподозрить у себя что-то неладное. Пойти сразу в специализированный областной центр, отстоять дикую очередь. Там ему нахамят: «Чего пришел? Сначала выполни вот то и то».

Потом он уходит в районную поликлинику, там ему делают Бог знает что, Бог знает на чем. Возвращается в стационар, там говорят – мы не доверяем этому, переделывай! Он теряет огромное количество времени, потому что он каждый раз чего-то ждет…

— А потом в каком-нибудь краевом центре ему делают два курса химиотерапии, выясняется, что опухоль резистентна, и он еще несколько месяцев ждет квоту в федеральный центр, потому что по адресу-то его, в общем, отправили, но там нет мест. И до федерального центра пациент доходит уже тогда, когда опухоль спрогрессировала. И все исследования надо делать заново.

— В Санкт-Петербурге ровно то, что вы описываете было еще недавно.

В итоге сейчас в Питере уже внедрили электронную систему ГРКМ – «Городской реестр карт маршрутизации». Это позволяет, если у человека появилось подозрение на рак, включить его в систему так, что дальше на рабочем столе координатора видно, где пациент, и что с ним происходит.

Дальше на маршруте пациент не может быть не отмечен, и очень хорошо видно, где именно в этой системе развиваются пробки. Сейчас больше половины питерских пациентов маршрутизируются через эту систему, она развивается, и думаю, к концу года, так будут маршрутизироваться все.

А в Москве есть система ЕМИАС, которая позволяет делать не только то же самое, но и намного больше. Очень умная штука, мне довелось увидеть ее изнутри в рамках экскурсии, и мне очень понравилось. Сейчас и в Москве будет налаживаться маршрутизация – работа над этим идет конкретная.

Российская медицина: фельдшеризм или исследование?

— Если человек живет в Москве или в Питере, можно считать, что ему повезло. А если он откуда-нибудь из Ставропольского края?

— А на местах маршрутизация гораздо проще – там, как правило, есть один региональный центр. Если мы, конечно, не берем Томск или Ростов, где есть свои федеральные НИИ онкологии. Другое дело – с качеством лечения и с уровнем понимания онкологии как таковой в регионах действительно проблемы — это факт.

Вот у нас второй год идет большой проект – мы проводим отбор выпускников медицинских вузов и интернов, и из трехсот человек выбираем человек восемь-девять. Этим людям мы оплачиваем ординатуру в питерском НИИ онкологии имени Петрова. На мой взгляд, в НИИ сейчас сложился очень хороший коллектив, хорошая здоровая атмосфера, поэтому у них эти цепочки специалистов стали выстраиваться.

Наши студенты получают там дополнительное образование, мы хотим, чтобы туда входил английский язык, правда, мы на него пока не собрали достаточно средств. И еще по скайпу они занимаются с лучшими онкологами мира по совершенно другой программе, нежели принята у нас.

Там, например, есть предметы «теория принятия решений в онкологии» и «теория общения с пациентом» — то есть, как сделать так, чтобы пациенту было комфортно.

Мы хотим создать школу онкологов с принципиально новым мышлением.

У нас, к сожалению, мышление врачей, в основном, такое: «Я сейчас возьму много книжек, выучу всю медицину и буду ее знать потом».

И в медицинском вузе учебник выглядит так: «Как вылечить рак: раз-два-три-четыре…семь-восемь. Закончили упражнение».

Это – не совсем медицина – это – расширенный и усложненный, но фельдшеризм.

Наверное, когда-то это было правильно, это – медицинский стандарт, быстрое решение. Но сегодня во всем мире докторов учат по-другому.

Им говорят: «Ребята, есть такое исследование: если вы сделаете вот так – в таком-то количестве процентов будет такой результат, а если вот так, — такой. При вот таких условиях».

И доктор должен уметь оценить, правильно ли это исследование написано, и, второе, применимо ли это исследование к этому конкретному пациенту. И после этого – доктор сам принимает решение.

Наши стандарты медицинской помощи – это наиболее вероятный путь, но они действенны, ну, навскидку, в 80% случаев. Они описывают типовые клинические ситуации, но далеко не все.

— Вы сейчас фактически свели медицину к точной науке.

— На самом деле она таковой и является. Несмотря на то, что медицина это профессия, а не наука – современный врач — это врач, владеющий научными методами.

Основное отличие западной медицины от российской – это доказательность.

А у нас условный врач Иванов чаще всего опирается на авторитет: «Профессор Егоров считал так!» И в большинстве случаев это работает, потому что «сферический профессор Егоров в вакууме» – скорее всего не просто так профессор. Но он опирается на свое чутье, а ведь никогда нельзя быть уверенным, что это сработает в вашем конкретном случае.

Посмотрите на наши конференции: у нас врачи приходят и записывают доклад как лекцию, вместо того, чтобы устроить обсуждение и сказать к примеру: «Стоп, а вот здесь у вас выборка не репрезентативна. Это исследование не может быть использовано, потому что у вас проблемы с методом рекрутинга пациентов». Ну или что-то подобное, содержательное.

— То есть, разница в том, что доктор Иванов опирается на свое чутье, а на Западе существует большая статистика, на основе которой делаются выводы, как применять препарат к этой группе пациентов, к этой и к вот той?

— Не только применять препарат. Как им о диагнозе сообщать. Любое вообще действие. И группы пациентов стратифицируются, и врач принимает решение, что здесь вообще применимо. А не просто: «Что там по стандарту? Так отсюда, значится, мы идем по стрелочке сюда, а тут вот так».

— Следующий вопрос. Так понимаю, на Западе набран некоторый корпус статистики. Можно ли ее механически переносить к нам – на другие социальные условия, на другую диагностику?

— И другую генетику, и другую заболеваемость, все другое. Некоторые вещи можно переносить спокойно, другие – требуют дополнительных исследований, надо проводить свои, их у нас очень мало.

Клиники вообще должны проводить исследования, это – одна из функций медицины, доктор должен уметь проводить исследования и принимать решения на уровне доказательной медицины – вот тогда он специалист.

Непрозрачность статистики по раку – основа коррупции

— А насколько в России вообще ситуация критичней в сравнении с Западом?

— В онкоэпидемиологии – критичней всего.

Смертность у нас выше, и она не падает так быстро, как на Западе. Этому две причины.

Во-первых, смертность сильно связана с факторами риска, а у нас они если и меняются, то значительно менее быстро, чем на Западе. Не надо переоценивать влияние медицины на смертность.

Гораздо большее влияние на смертность оказывают общественные тектонические сдвиги.

Стали курить (а у нас много курили в войну и после, в 60-е, курили чуть ли не все) — и поднялась волна рака легких, желудка и пищевода. Стали отказываться от курения – а это в последние десятилетия происходит – рак легких заметно падает.

Второй момент – это скрининговые программы. В тех странах, где они есть, рак молочной железы, рак шейки матки стремительно падают. То есть, заболеваемость примерно такая же, а смертность стремительно падает.

И очень важный момент – контроль качества лечения. У нас мы элементарно не можем сравнить по качеству лечения различные регионы. Даже пятилетнюю выживаемость не можем посчитать – она у нас в канцер-регистре (общем реестре сведений о раковых больных) не отображается.

То есть, основных данных для сравнения динамики лечения у нас нет. Да, врач примерно помнит своих пациентов – одного, десять, сто, иногда они к нему возвращаются, и здесь выживаемость он прикинуть может. Но всю популяционную статистику – не видит.

У нас есть канцер-регистр, проблема в том, что ему никто не верит, никто не знает точно, насколько он плохой или хороший. Да, заболеваемость и смертность в нем коррелируют, а регистрируются они независимо – значит, что-то он да отражает. Но где находятся основные проблемы, по нему совершенно непонятно.

А теперь представьте — приходит какой-нибудь главный специалист и говорит:

— Стало расти число случаев рака простаты!

Ему говорят:

— Докажи!

А он отвечает:

— Я – эксперт! Я – главный специалист!

И у чиновников нет оснований ему не верить.

А на самом деле там может быть конфликт интересов, когда к главному специалисту пришла какая-нибудь фирмешечка и предложила ему аппарат для контроля рака простаты за «всего-то двести миллионов рублей». И рак простаты вдруг «попер».

Непрозрачность статистики по заболеваемости и выживаемости – основа для коррупции. Манипуляции с цифрами здесь бесконечны, я видел это своими глазами.

Все будет. Через тридцать лет. Если начать сейчас

— Ну, и как нам обустроить Россию?

— Первое:

ужесточить конкурсы в медицинские вузы и полностью поменять в них систему обучения.

Сейчас обучение строится по менторскому типу: «Так, открыли тетрадки, запишем…» Но мир меняется.

Давайте сделаем, что ли, какой-то экспериментальный вуз – и мы сразу увидим результаты.

Второе: в онкоэпидемиологии – наладить четкую современную регистрацию и ведение статистики. Без этого, даже если мы и будем успешными, мы об этом просто не узнаем. А предпринимать что-то вслепую – невозможно.

То есть, нужно наладить ведение канцер-регистра, установить места типовых ошибок и их устранить. Это – тоже, кстати, образование – врачей-патологоанатомов, стандартизация их работы. И прочее, и прочее. А сейчас у нас даже кодификация диагнозов в разных регионах разная. Мы – вообще лоскутное одеяло.

— И сколько времени уйдет на то, чтобы это все привести к единообразию и выстроить?

— Лет двадцать – пятьдесят. То есть, если мы сейчас начнем, то через пятьдесят лет увидим результаты. Это вообще-то недолго.

Для меня очевидно, что Россия постепенно скатывается к частной медицине.

Миф о бесплатности помощи отсутствует уже, по-моему, у всех. Другое дело, что наш нынешний рынок частных клиник – это какой-то Дикий Запад.

— Да, и базовый подход частных клиник – «все, что угодно, за Ваши деньги».

— Вот это неправильный подход. И базовая проблема здесь – очень короткий период прогнозирования и планирования, общая нестабильность в стране.

Как человек может планировать свои инвестиции через десять лет, когда он не уверен, что у него не отнимут эту клинику через два года? Итог – денег ему надо заработать сейчас, каким угодно способом, чтобы обеспечить детей, внуков…

Потому что нормальный человек, конечно, работает на будущее, но даже на моей небесконечной памяти правительство уже раза три меняло формулу пенсионного обеспечения, а это то, что не должно меняться веками. Ну, стало быть правительство дает сигнал – все нестабильно, зарабатывайте, но пожалуйста поторопитесь.

— То есть, в нормальных условиях клиника должна быть вечной, а ее репутация – складываться за те же двадцать-тридцать лет?

— А ее инвестор – не должен ждать своей прибыли через год-два-пять. Это – синдром девяностых – когда люди не то что на два года вперед не планировали, они не были уверены, что через два месяца будут живы. У нас же инвестор, вкладывая немаленькие деньги, мечтает тут же получить их обратно. А «игра вкороткую» — это не игра на репутацию. Отсюда и все эти «разводки» в частных клиниках.

Это все – взаимосвязанные вещи, и

наладить порядок только в медицине, пока нас трясет во всем остальном, — не получится.

Был ведь уже один такой гражданин, который хотел построить коммунизм в отдельно взятой стране. Известно чем кончилось. Так и медицина – она не может существовать отдельно от остального общества.